Дождь бестолково сыпался между рядами домов на зонты, а с зонтов скатывался на тротуар. Листья медленно и беззвучно падали на асфальт. Люди обходили лужи, перепрыгивали их, сталкивались зонтами, ныряли в подземный переход, стояли в магазинных очередях, втискивались в усталые автобусы, на ходу запрыгивали на мокрые ступеньки троллейбусов, спешили домой после работы. Так хотелось быть кем-то из них.
Кай никуда не спешил. Не спешилось. И он не обходил лужи. Он шёл прямо, всё время прямо. Вода подло просачивалась между тесёмками его плетённых кожаных туфлей каждый раз, когда он ступал в очередную лужу. Ноги промокли совсем. Вчера он такого бы себе не позволил, а сейчас было всё равно. На секунду перед глазами встал Николай Сергеевич, его лечащий врач с неизменно обеспокоенным лицом и хроническим больничным тоном: «Переохлаждаться ни в коем случае нельзя. Для вас это сме… очень опасно». Для Кая не было секретом, что он смертельно болен и что что-то может быть для него смертельно опасным, а Сергеевич всё боялся называть вещи своими именами. Кай отмахнулся от него и на кого-то наткнулся.
-Простите, - чуть слышно сказал он, нехотя поднимая зонт.
-Ничего, - ответил кто-то. Кай не разобрал по голосу и не рассмотрел, кто это был. Оборачиваться не хотелось, потому что было больно делать лишние движения. Он шёл по улице с огромной - на всю грудь - дырой насквозь. Именно такое и было чувство. Оно не покидало его ни на секунду с раннего утра, когда пастор позвонил ему и очень осторожно сказал, что Виола выбросилась из окна. Просто шагнула на тротуар с подоконника десятого этажа.
Кай выскочил из квартиры в чём был, не помня себя. Бетонные ступеньки подъезда предательски прогибались. Поручень невозможно было нащупать. Он проскочил все четыре пролёта, упираясь ладонью в плывущую стену. На крыльце пастор поймал его за руку.
-Куда ты в пижаме? – спросил он, засовывая мобильник в карман куртки. - Заболеть хочешь? Давай обратно, одеваться. Я за тобой.
Кай рухнул на крыльцо, обхватил голову руками и заплакал:
-Почему, почему, почему?! Зачем?!
Начался дождь.
Потом был морг. Опознание. Бесчувственные врачи и следователи. Вопросы. Ответы невпопад. Улица. Колыхающиеся деревья. Капли и листья вперемежку. Вязкий асфальт. Посеревшее и удивлённое лицо пастора, не узнающего своего всегда твёрдого духом первого помощника.
Кай упал в обморок, потому что забыл утром выпить ежедневную порцию таблеток. Пастор отвёз его домой.
-Не надо так волноваться, - сказал он, уходя. В церкви никто не знал, что Кай болен.
Он пролежал целый день. Было очень плохо. Про таблетки забывать нельзя.
Виола не выходила из головы. Вспоминалось, как она пришла в церковь первый раз. Красивая девушка шестнадцати лет с золотыми кудряшками. Как каялась. Как принимала водное крещение. Тогда ещё Кай чуть не выпустил её в баптистерии. Болезнь начала прогрессировать. Он долго не мог привыкнуть к слабости в руках и когда погружал её в воду, она неожиданно выскользнула. Хорошо, что вовремя поймал. Виола ничего даже не заметила, а Кай сильно перепугался. Вспоминалось, как бегали за ней дети из воскресной школы, где она стала учителем после курсов. Дети любили её, потому что она давала сорванцам вволю постоять на ушах в своём классе.
Потом пришли не лучшие времена, когда в церкви появился Егор. Парень, как парень, а Виола влюбилась по уши. Встречались они не долго. Егор оставил Бога через полгода. Перестал ходить в церковь. Кай повидал много таких. Ничего серьёзного. А оказалось, что всё было гораздо серьёзнее, чем он подозревал. Егор потянул Виолу за собой из церкви и Виола, на удивление всем, пошла. Всё бросила и пошла. Два месяца не появлялась в церкви совсем. Кай ходил к ней домой несколько раз. Они пили чай, как старые друзья, и разговаривали о том, о сём, но только не о Егоре. Виола злилась, когда Кай даже просто спрашивал как у них дела. Она говорила, что Кай специально настраивает её против Егора, что Егор всё равно вернётся к Богу, что он её безумно любит, что она всё понимает сама и не нуждается, чтобы кто-либо учил её жить. Кай сильно переживал за неё, много молился.
А два дня назад тихий дверной звонок его квартиры разразился громом в три часа ночи.
На пороге, прислонившись к дверному косяку, стояла Виола. Огромные чёрные разводы вокруг глаз она пыталась вытереть рукавом свитера. По губам пробегала дрожь. Даже кудряшки посерели.
-Ничего не спрашивай, - прошептала она, проходя в квартиру и как-то странно поправляя чёрную короткую юбчонку. Шальная мысль сразу ударила в голову Кая – уж не случилось ли то, чего он так боялся?
-Проходи, - опомнился Кай, когда Виола была уже в прихожей.
-Я у тебя переночую, - снова прошептала она, - я не могу такая появиться дома.
Утром Виола ушла, когда Кай ещё спал. Это было её последнее утро.
Кай ступил в лужу и услышал настырное пиликанье телефона в кармане плаща. Он достал телефон, выключил его и сунул обратно. Не было никакого желания ни с кем разговаривать. Только одному человеку Кай ответил бы сейчас – этой сволочи Егору. Только, он, конечно, ему не позвонит.
Выйдя из лужи, Кай наступил кому-то на ногу:
-Простите.
Никто не ответил. Кай опять поднял зонт. Перед ним стоял мальчик лет шести-семи. Мальчик улыбнулся, выставил растопыренную ладонь вперёд, ловя капли, и спросил:
-Дядя, а почему дождь льёт на меня? Он что, слепой?
Кай поморщился. Ему всегда было трудно с детьми.
-Почему слепой?
-Я же хороший мальчик!
-Ну и что?
-Тогда он не должен на меня лить. Он должен лить на плохих.
-Ну… мальчик, а где твоя куртка?
На нём была только намокшая клетчатая рубашка, а он разглагольствовал по поводу дождя.
-Не знаю
-Как не знаешь? Потерял?
Мальчик посмотрел Каю прямо в глаза. Совсем не по-детски.
-Нет, не потерял. Просто не знаю.
-А где ты живёшь?
Снова этот не детский взгляд. Кай наталкивался на него как на кирпичную стену.
-На Красной, 47-20.
-Это же на другом конце города. Как ты тут оказался?
-По делам, - насупился мальчик.
-И как ты теперь домой думаешь попасть, деловой?
Мальчик посмотрел куда-то в сторону, мимо Кая:
-Дядь, отвези меня, а?
читать дальше
Кай никуда не спешил. Не спешилось. И он не обходил лужи. Он шёл прямо, всё время прямо. Вода подло просачивалась между тесёмками его плетённых кожаных туфлей каждый раз, когда он ступал в очередную лужу. Ноги промокли совсем. Вчера он такого бы себе не позволил, а сейчас было всё равно. На секунду перед глазами встал Николай Сергеевич, его лечащий врач с неизменно обеспокоенным лицом и хроническим больничным тоном: «Переохлаждаться ни в коем случае нельзя. Для вас это сме… очень опасно». Для Кая не было секретом, что он смертельно болен и что что-то может быть для него смертельно опасным, а Сергеевич всё боялся называть вещи своими именами. Кай отмахнулся от него и на кого-то наткнулся.
-Простите, - чуть слышно сказал он, нехотя поднимая зонт.
-Ничего, - ответил кто-то. Кай не разобрал по голосу и не рассмотрел, кто это был. Оборачиваться не хотелось, потому что было больно делать лишние движения. Он шёл по улице с огромной - на всю грудь - дырой насквозь. Именно такое и было чувство. Оно не покидало его ни на секунду с раннего утра, когда пастор позвонил ему и очень осторожно сказал, что Виола выбросилась из окна. Просто шагнула на тротуар с подоконника десятого этажа.
Кай выскочил из квартиры в чём был, не помня себя. Бетонные ступеньки подъезда предательски прогибались. Поручень невозможно было нащупать. Он проскочил все четыре пролёта, упираясь ладонью в плывущую стену. На крыльце пастор поймал его за руку.
-Куда ты в пижаме? – спросил он, засовывая мобильник в карман куртки. - Заболеть хочешь? Давай обратно, одеваться. Я за тобой.
Кай рухнул на крыльцо, обхватил голову руками и заплакал:
-Почему, почему, почему?! Зачем?!
Начался дождь.
Потом был морг. Опознание. Бесчувственные врачи и следователи. Вопросы. Ответы невпопад. Улица. Колыхающиеся деревья. Капли и листья вперемежку. Вязкий асфальт. Посеревшее и удивлённое лицо пастора, не узнающего своего всегда твёрдого духом первого помощника.
Кай упал в обморок, потому что забыл утром выпить ежедневную порцию таблеток. Пастор отвёз его домой.
-Не надо так волноваться, - сказал он, уходя. В церкви никто не знал, что Кай болен.
Он пролежал целый день. Было очень плохо. Про таблетки забывать нельзя.
Виола не выходила из головы. Вспоминалось, как она пришла в церковь первый раз. Красивая девушка шестнадцати лет с золотыми кудряшками. Как каялась. Как принимала водное крещение. Тогда ещё Кай чуть не выпустил её в баптистерии. Болезнь начала прогрессировать. Он долго не мог привыкнуть к слабости в руках и когда погружал её в воду, она неожиданно выскользнула. Хорошо, что вовремя поймал. Виола ничего даже не заметила, а Кай сильно перепугался. Вспоминалось, как бегали за ней дети из воскресной школы, где она стала учителем после курсов. Дети любили её, потому что она давала сорванцам вволю постоять на ушах в своём классе.
Потом пришли не лучшие времена, когда в церкви появился Егор. Парень, как парень, а Виола влюбилась по уши. Встречались они не долго. Егор оставил Бога через полгода. Перестал ходить в церковь. Кай повидал много таких. Ничего серьёзного. А оказалось, что всё было гораздо серьёзнее, чем он подозревал. Егор потянул Виолу за собой из церкви и Виола, на удивление всем, пошла. Всё бросила и пошла. Два месяца не появлялась в церкви совсем. Кай ходил к ней домой несколько раз. Они пили чай, как старые друзья, и разговаривали о том, о сём, но только не о Егоре. Виола злилась, когда Кай даже просто спрашивал как у них дела. Она говорила, что Кай специально настраивает её против Егора, что Егор всё равно вернётся к Богу, что он её безумно любит, что она всё понимает сама и не нуждается, чтобы кто-либо учил её жить. Кай сильно переживал за неё, много молился.
А два дня назад тихий дверной звонок его квартиры разразился громом в три часа ночи.
На пороге, прислонившись к дверному косяку, стояла Виола. Огромные чёрные разводы вокруг глаз она пыталась вытереть рукавом свитера. По губам пробегала дрожь. Даже кудряшки посерели.
-Ничего не спрашивай, - прошептала она, проходя в квартиру и как-то странно поправляя чёрную короткую юбчонку. Шальная мысль сразу ударила в голову Кая – уж не случилось ли то, чего он так боялся?
-Проходи, - опомнился Кай, когда Виола была уже в прихожей.
-Я у тебя переночую, - снова прошептала она, - я не могу такая появиться дома.
Утром Виола ушла, когда Кай ещё спал. Это было её последнее утро.
Кай ступил в лужу и услышал настырное пиликанье телефона в кармане плаща. Он достал телефон, выключил его и сунул обратно. Не было никакого желания ни с кем разговаривать. Только одному человеку Кай ответил бы сейчас – этой сволочи Егору. Только, он, конечно, ему не позвонит.
Выйдя из лужи, Кай наступил кому-то на ногу:
-Простите.
Никто не ответил. Кай опять поднял зонт. Перед ним стоял мальчик лет шести-семи. Мальчик улыбнулся, выставил растопыренную ладонь вперёд, ловя капли, и спросил:
-Дядя, а почему дождь льёт на меня? Он что, слепой?
Кай поморщился. Ему всегда было трудно с детьми.
-Почему слепой?
-Я же хороший мальчик!
-Ну и что?
-Тогда он не должен на меня лить. Он должен лить на плохих.
-Ну… мальчик, а где твоя куртка?
На нём была только намокшая клетчатая рубашка, а он разглагольствовал по поводу дождя.
-Не знаю
-Как не знаешь? Потерял?
Мальчик посмотрел Каю прямо в глаза. Совсем не по-детски.
-Нет, не потерял. Просто не знаю.
-А где ты живёшь?
Снова этот не детский взгляд. Кай наталкивался на него как на кирпичную стену.
-На Красной, 47-20.
-Это же на другом конце города. Как ты тут оказался?
-По делам, - насупился мальчик.
-И как ты теперь домой думаешь попасть, деловой?
Мальчик посмотрел куда-то в сторону, мимо Кая:
-Дядь, отвези меня, а?
читать дальше
